Цветы - Ваш любимый журнал

Жанна, расскажите, пожалуйста, с чего началось Ваше знакомство с растениями, как давно Вы обратили на них внимание?

Так случилось, что цветы в моей жизни стали играть важную роль еще в детстве. Бабушка, у которой я каждое лето гостила в подмосковной Малаховке, учила меня, какие цветы бывают, как за ними ухаживать и за что цветы можно любить. Моя бабушка долгое время жила на Сахалине и работала бухгалтером в исправительном учреждении. Она говорила, что самое прекрасное в жизни — цветы и что, будь ее воля, она прожила бы свою жизнь среди них, а не среди людей. Я тогда ничего такого не понимала, но днями напролет вместе с бабушкой ухаживала за растениями, и все руки у меня были в жирном черноземе, с траурной каемкой под ногтями.

Когда наступала осень и зацветали астры, мы с бабушкой собирали букеты, которые расставляли по всему нашему маленькому дому и на крыльце, если уже не хватало мес-та. Теплыми вечерами мы сидели среди цветов и молча наблюдали закат. Бабушка говорила, что люди, которым дарят цветы, живут дольше. Но еще дольше живут те, кто цветы дарит.

Вам дарят много цветов?

Я счастлива тем, что у меня такая работа, которая обес-печивает меня удивительными букетами каждую неделю. Те зрители, кому нравятся наши спектакли, приносят мне великолепные цветы, которые я увожу домой и расставляю в большие вазы, специально для этого купленные. Если в моем доме нет цветов, значит, что-то не так. Старший сын знает мою любовь к цветам и дарит мне букеты даже на собственный день рождения. Правда, он ничего не понимает в том, как правильно составить букет, но от этого его подарок становится лишь более трогательным.

А Вы дарите цветы?

Сама я дарю цветы редко. Наверное, мне просто некому. А еще… еще мне кажется, что составление букета — настолько тонкое искусство, что то, что составляю я, выглядит совсем не так, как мне хотелось бы. Поэтому я предпочитаю дарить более «осязаемые» подарки: духи, галстуки, художественные альбомы. Мой образ жизни нельзя назвать размеренным, я хотела бы обращаться за профессиональной помощью к флористам, но на это у меня не хватает времени. Всегда проще оказывается заехать в книжный магазин, расположенный  где-нибудь в центре города.

Что касается букетов, кажется, я разборчива. Мне трудно угодить. Мне не нравятся слишком «архитектурные» букеты, в составлении которых применяется большое количество посторонних, «мертвых» материалов. Я считаю, что розы должны быть только с розами. Без каких-либо дополнений. Такое у меня отношение к этим цветам.

Цветы присутствуют в Ваших сценических работах?

Поскольку я постоянно играю всяких легкомысленных девушек и тетенек, мне, по сценарию, всегда дарят букеты. Если фильм хороший и дорогой, то и букет бывает особый, его заказывают настоящим мастерам. Если это сериал — букет привозят такой… кривенький. Мне такой букет всегда жалко, то есть не сам букет, конечно, а несчастные цветы, которые зря побывали в этом некрасивом букете. Но киношные букеты все искусственные, они рассчитаны не на любовь к ним, а на то, чтобы их хорошо показывала камера оператора. Букеты, рассчитанные на любовь камеры.

А какие цветы нравятся Вам?

Я разделяю цветы для букетов на те, которые растут на земле, и те, которые растут в горшках на подоконнике. Из всех цветов на свете больше всего я люблю ромашки, декоративные и полевые. А из тех, что живут в горшках (в этих цветах я мало разбираюсь), мне больше всего нравятся кактусы. Они такие милые, смешные, дурацкие какие-то. И еще невероятно трогательно, когда кактусы цветут. Сидит такой колючий толстяк в горшке, и вдруг начинается… Это как в сказке про гадкого утенка. Только впечатление намного, намного сильнее: там некрасивый утенок стал прекрасным лебедем, а здесь неизвестно что, колючка какая-то вдруг исторгает из себя великолепный цветок!

Жанна, а что насчет загородного дома, садового участка?

У меня нет своего загородного дома, пока не сложилось. Но я была бы счастлива иметь его хотя бы для того, чтобы выращивать белые гладиолусы и астры. И еще нарциссы. Может быть, я даже осмелилась бы посадить несколько розовых кустов, но вряд ли, слишком большая ответственность. А гладиолусы я дарила бы в День знаний детишкам, чтобы они относили их своим первым учителям. Гладиолус — удивительный цветок. Еще я люблю пионы. Но пионы — особенная история…

Возможно, у Вас особые отношения и с горшечными цветами?

Я долго жила в чужой квартире. Не то чтобы мне было как-то совсем тяжело и невыносимо там, но, понимаете, все вокруг было чужое, я не смела трогать чужие вещи, с крайней осторожностью пользовалась всем, что было в этой квартире, даже ложками. Единственное, к чему я прикасалась без страха, — цветы на подоконнике. Не знаю, как они назывались, но я привязалась к ним, ухаживала за ними, как сумасшедшая, разговаривала с ними, когда никто не видит. Мы прожили бок о бок 15 лет. Теперь расстались. Иногда они мне снятся.

Какое время года Вы любите больше всего?

Мне нравится позднее лето и его цветы. Позднее лето — это как последние строчки любимой песни, которую, вы знаете, услышите еще не скоро. Позднее лето — особенное настроение, короткие яркие вечера и холодные ночи, тяжелая листва, которая начинает желтеть, непривычно задумчивое выражение в глазах у детей. Это время, когда люди чувствуют, что все на свете проходит. Все хорошее: лето, молодость и так далее. И цветы, которые бывают поздним летом, тоже необыкновенные, прекрасные и грустные. В августе бывает много роз. Мне нравятся темно-красные.

Есть ли у Вас любимые роли?

Мне нравятся все мои роли, я не отношусь к персонажам так, как к ним относится зритель. Я вижу их иначе, изнутри. Это сложная комбинация работы с режиссером и партнерами по площадке. Сейчас мне нравится работа в спектакле «Декоратор любви». Может, со стороны и не бог весть что, но я работаю на сцене без перерыва два часа, работаю с Садальским, и все это нелегко. Можно сравнить процесс с восхождением на Джомолунгму или со штурмом укреплений противника. Когда все заканчивается, я горжусь тем, что смогла дотянуть до финала.

Расскажите о Ваших недавних ролях: в какую сторону идет творческий рост, что нового?

Сейчас мне предлагают роли женщин трудной судьбы. Это уже интереснее, чем раньше. Знаете, было какое-то странное время, когда мне приходилось играть нимфоманок и хохотушек со странным чувством юмора. Но не думаю, что происходящее со мной можно назвать творческим ростом. Я отношусь к тому, что делаю, как к работе, которую, правда, очень люблю. Готова играть что и кого угодно. Мне нравится сам процесс, я обожаю это преодоление, когда из обрывков фраз, невразумительных, противоречащих друг другу объяснений режиссера и сценариста рождается сложный образ, рождается человек, в существование которого верит зритель. Этот сложный образ — как правильно подобранный букет, то есть большое искусство.